Неточные совпадения
Пантен, крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра; судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с командой и лейтенантом
в белых перчатках; лейтенант, ступив на палубу
корабля, изумленно оглянулся и прошел с Грэем
в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Это особенно приятно, когда многие спят по
каютам и не знают,
в чем дело, а тут вдруг раздается треск, от которого дрогнет
корабль.
Один только отец Аввакум, наш добрый и почтенный архимандрит, относился ко всем этим ожиданиям, как почти и ко всему, невозмутимо-покойно и даже скептически. Как он сам лично не имел врагов, всеми любимый и сам всех любивший, то и не предполагал их нигде и ни
в ком: ни на море, ни на суше, ни
в людях, ни
в кораблях. У него была вражда только к одной большой пушке, как совершенно ненужному
в его глазах предмету, которая стояла
в его
каюте и отнимала у него много простора и свету.
Робко ходит
в первый раз человек на
корабле:
каюта ему кажется гробом, а между тем едва ли он безопаснее
в многолюдном городе, на шумной улице, чем на крепком парусном судне,
в океане.
В последнее время я жил близко,
в одной огромной
каюте английского
корабля, пока наш фрегат был
в доке, с четырьмя товарищами.
И
в это время на
корабле умер человек. Говорили, что он уже сел больной; на третий день ему сделалось совсем плохо, и его поместили
в отдельную
каюту. Туда к нему ходила дочь, молодая девушка, которую Матвей видел несколько раз с заплаканными глазами, и каждый раз
в его широкой груди поворачивалось сердце. А наконец,
в то время, когда
корабль тихо шел
в густом тумане, среди пассажиров пронесся слух, что этот больной человек умер.
Боясь сделать усилие, чтобы вырваться из губящих нас условий только потому, что будущее не вполне известно нам, мы похожи на пассажиров тонущего
корабля, которые бы, боясь сесть
в лодку, перевозящую их на берег, забились бы
в каюту и не хотели бы выходить из нее; или на тех овец, которые от страха огня, охватившего двор, жмутся под сарай и не выходят
в открытые ворота.
На
корабле меня, по-видимому, ждали. Из дверей кухни выглянула голова
в колпаке, скрылась, и немедленно явился расторопный мулат, который взял мои вещи, поместив их
в приготовленную
каюту.
Я умолчал также о некоторых вещах, например, о фотографии Биче
в каюте Геза и запутанном положении
корабля в руках капитана, с целью сосредоточить все происшествия на себе.
В каюте Геза стоял портрет неизвестной девушки. Участники оргии собрались
в полном составе. Я плыл на
корабле с темной историей и подозрительным капитаном, ожидая должных случиться событий, ради цели неясной и начинающей оборачиваться голосом чувства, так же странного при этих обстоятельствах, как ревнивое желание разобрать, о чем шепчутся за стеной.
— Капитан Гез! — вскричал я, разгневанный тем более, что Бутлер, подойдя, усмехнулся. — Если мне действительно придется плыть на
корабле этом и вы зайдете
в мою
каюту, я постараюсь загладить вашу грубость, во всяком случае, более ровным обращением с вами.
В это время капитан
корабля, отец мальчика, вышел из
каюты. Он нес ружье, чтобы стрелять чаек [Морские птицы. (Примеч. Л. Н. Толстого.)]. Он увидал сына на мачте, и тотчас же прицелился
в сына и закричал: «
В воду! прыгай сейчас
в воду! застрелю!» Мальчик шатался, но не понимал. «Прыгай или застрелю!.. Раз, два…» и как только отец крикнул: «три» — мальчик размахнулся головой вниз и прыгнул.
Это был молодой человек лет 26, охотно принявший предложение путешествовать на русском
корабле, весьма милый и обязательный, добросовестно принявшийся за свое дело, кончивший курс
в Оксфордском университете и вдобавок весьма недурной музыкант, доставлявший всем немалое развлечение своей игрой на пианино
в кают-компании.
И чувство беспомощности и сиротливости невольно охватывало юношу
в этой маленькой полутемной
каюте, с раздирающим душу скрипом переборок и бимсов [Бимсы — поперечные деревянные балки между бортами
корабля.
К восьми часам утра, то есть к подъему флага и гюйса [Гюйс — носовой флаг [на военных
кораблях поднимается во время стоянки на якоре]. — Ред.], все — и офицеры, и команда
в чистых синих рубахах — были наверху. Караул с ружьями выстроился на шканцах [Шканцы — часть палубы между грот-мачтой и ютом.] с левой стороны. Вахтенный начальник, старший офицер и только что вышедший из своей
каюты капитан стояли на мостике, а остальные офицеры выстроились на шканцах.
Желтовато-мутная вода этой глубокой реки, судоходной на протяжении 80 миль от устья для самых больших, глубокосидящих
кораблей, напомнила Ашанину китайские реки Вусунг и Янтсе Кианг. Но на Донае нет почти мелей и банок, которыми изобилуют китайские реки. Донай уже, берега его покрыты густой дикой растительностью. Местами река суживается на поворотах и на пароходе то и дело приходится перекладывать руль с борта на борт, и
в таких узких местах ветви береговых кустарников лезут
в отворенные иллюминаторы
кают.
Покончив с наблюдениями, смотритель маяка лег спать, но зачем-то позвал меня к себе. Войдя
в его «
каюту», как он называл свою комнату, я увидел, что она действительно обставлена, как
каюта.
В заделанное окно был вставлен иллюминатор. Графин с водой и стакан стояли
в гнездах, как на
кораблях. Кровать имела наружный борт, стол и стулья тоже были прикреплены к полу, тут же висел барометр и несколько морских карт. Майданов лежал
в кровати одетый
в сапогах.
Некоторые из любопытных успели, однако, подъехать довольно близко к
кораблю «Трех иерархов» и
в окне
каюты видели отчаянное лицо пленницы.
Обойдя палубы
корабля, принцесса введена была
в адмиральскую
каюту. Здесь подали роскошный десерт.
Грейг должен был оставить Плимут ранее, чем предполагал: по его замечанию что-то очень много любопытных стали посещать его
корабль, и из расспросов незваных гостей было видно, что они догадываются о заключении
в одной из
кают корабля «Трех иерархов» таинственной пленницы.
Генерал и говорит ей: «Не угодно ли вам посмотреть на устройство
корабля?» Она согласилась, взошла на
корабль, — а как только взошла, ее уж силой отвели
в каюту, заперли и приставили к ней часовых…